Таинственный кот идет на дело - Страница 28

Они уже кончали обедать, когда опять появилась Пэтти, на этот раз в белом летнем хлопчатобумажном платье. Плечи, белые от пудры, сияли под лучом прожектора, высветившим причудливо уложенные волосы.

Он стал озираться по сторонам, безнадежно ища спасения. Сойдет любой старый трюк. Все равно что. Он посмотрел, куда ведет провод от стоявшей на столике лампы. Взгляд его бежал по проводу так быстро, как бежит огонь по запальному шнуру. Наконец он нашел розетку и незаметно для Шерли выдернул вилку шнура. Теперь они сидели в темноте. Зик склонился над яблочным пирогом, как это сделал бы близорукий.

Пэтти говорила:

– В нашей секции молодежной одежды это платье стоит двадцать девять долларов девяносто пять центов. Хлопок. После стирки гладить не надо.

– Какая прелесть! – заметила Шерли. От необходимости отвечать его спасло появление официанта, который с жаром заверил их, что электрик будет прислан немедленно.

– А мне так нравится, – сказала Шерли.

– Мне тоже, – добавил он.

Пэтти прошла мимо, и он встал.

– Больше ждать нельзя.

Она рассмеялась.

– Не пугайте меня.

Двое официантов шествовали с зажженными свечами.

– Как это романтично! – сказала она. С другого конца зала шел электрик.

И тут Зик заметил, что Пэтти пошла обратно. Она направлялась прямо к их столику.

– Я сейчас буду, – сказал он. В последний раз ему удавалось с такой быстротой вставать на ноги из положения сидя, когда он играл в защите за университет штата Невада.

Мимо проходил высокий, ладно скроенный мужчина в очках с уолл-стритовскими манерами. Зик обнял его за плечи.

– Меня мало интересуют акции фирмы «Джонс и Лафлин», – сказал он, двигаясь рядом. – Колебания их курса чересчур цикличны. А вы как думаете? Как только падает уровень продаж автомобилей…

Мужчина решительно сбросил руку Зика и, готовый к дальнейшим действиям, произнес:

– Прошу прощения! – Произношение было подчеркнуто гарвардским. – Я разве знаком с вами?

– Нет, и я, друг мой, не собираюсь с вами знакомиться, но мне надо отсюда срочно исчезнуть, а вы похожи на человека, с которым можно говорить про акции фирмы «Джонс и Лафлин».

– Метр! – встревоженно крикнул мужчина. – Метр! – заорал он. Метр тут же возник. Зик продолжал двигаться к выходу. Он слышал, как этот мужчина говорил метрдотелю:

– Кто-то должен принять меры. Вызвать полицию. Я его никогда в жизни не видел, а он подходит ко мне…

Зик дал администратору доллар и попросил передать Шерли, чтобы она вышла к нему в холл. Он удивился, увидев, что она тут же послушалась. Он быстро вывел ее на улицу, и к ним со стоянки подогнали «ягуар».

– А теперь слушайте. – Он разговаривал с нею, как с лошадьми на ранчо перед объездкой. – Немедленно поезжайте домой и не выходите. Позвоню попозже. К тому времени у меня будут новости.

Шерли нежно прикоснулась к его руке.

– И хватит телячьих нежностей! – крикнул Зик. Она тут же рванула машину с места, не дожидаясь, пока он отнимет руку от затворенной дверцы.

– Осечки тоже бывают, – утешил швейцар.

Зик покачал головой. То ли «да», то ли «нет». Он не знал, как поступить. Он нарушил с полдюжины правил поведения сотрудников Бюро; не сумел избежать появления на людях в обществе информатора; позволил личным обстоятельствам вмешаться в ход расследования; резко говорил с информатором без малейшего повода. Скорее всего, она для ФБР потеряна. Если в Вашингтоне узнают, что произошло сегодня вечером, он год будет строчить объяснительные.

Из дисциплинарной тюрьмы на острове Уэк.

15

План-расчет по собакам начали составлять в шесть часов вечера. Девять агентов поделили между собой территорию площадью около половины квадратной мили.

Днем Зик провел с ними инструктаж. Он выработал для них стандартное обращение к населению: «Мы – агенты ФБР, и нам нужна ваша помощь. Сегодня мы будем вести в вашем районе расследование, а лай собаки может нас выдать. Потому просьба не выпускать собак из дому».

Агентам никто не возражал. Однако многие были озадачены. На лицах можно было прочесть открытым текстом: как это собака может сорвать расследование?

– Никогда в жизни не слыхал подобной чепухи, – заметил один тип в майке. – Нельзя ли еще раз взглянуть на ваше удостоверение?

Другой, от которого на целый квартал несло сивушным перегаром – он только что пришел с работы, – тут же позвал жену:

– Эй, ты, слышишь? За нами пришли! Наша пустолайка чего-то натворила! – И он вперил налитые кровью глаза в агента. – Что она наделала? Я имею право знать, что она наделала!

А одна из опрошенных женщин заявила:

– Собака? То ли есть, то ли нет. Месяц назад она перебралась на другое место жительства. За четыре дома от нас. Только не пытайтесь нам ее вернуть. Если ей там нравится больше, чем у нас, пусть там и живет.

За несколько минут до восьми на сцене появился Зик. Он до сих пор не мог прийти в себя после инцидента за обедом. Анализируя случившееся, он так и не мог понять, с какой стати вдруг полез под стол, какой черт его дернул так себя вести. Он находился в ресторане по службе, беседовал с подопечным информатором. Надо было сидеть смирно и представить женщин друг другу: «Привет, Пэтти! Знакомься: мисс Хатчинсон – мисс Рэндалл». И чего он испугался?

Было еще одно обстоятельство, выводившее его из себя. Он почти ничего не рассказал Ньютону о сегодняшней операции. Ньютону он сообщил, что владелец агента Х-14 доставит его на командный пункт с тем, чтобы «не беспокоить его заранее». Он, однако, не разъяснил, что «владелец» агента Х-14 – семнадцатилетняя девушка, которая поползет вместе с Х-14 по зарослям сорняков и кустарников. Ни Ньютон, ни вышестоящее начальство не дали бы «добро».